Пансионат для пожилых Забота о близких в Воскресенске

Моя мама живёт в пансионате Забота о близких с диабетом и частичной атрофией. Сначала мы переживали как она адаптируется, но все наши страхи оказались напрасными. Уже через месяц её состояние значительно улучшилось. Она стала более активной, интересуется окружающим миром и общается с другими жильцами. Мы очень рады, что нашли это место. Персонал всегда внимателен и следит за её состоянием, помогает с лекарствами и поддерживает физическую активность. В пансионате чисто, есть всё для её комфорта и безопасности. Это важно для нас, ведь мы не всегда можем быть рядом с мамой. Большое спасибо всему коллективу за отличную работу и заботу!

Первые дни после заселения были непростыми. Бабушка волновалась, звонила нам по несколько раз в день, говорила, что хочет домой. Но персонал пансионата проявил невероятное терпение и заботу. Они помогали ей адаптироваться, разговаривали с ней, вовлекали в мероприятия. Уже через неделю бабушка начала привыкать. Она стала участвовать в зарядке, гулять по территории и даже нашла себе подругу среди постояльцев. Сейчас прошло уже полгода, и мы видим, как изменилась бабушка. Она стала более спокойной, у неё улучшился аппетит, она даже начала вспоминать некоторые моменты из прошлого, чего раньше не было. Персонал присылает нам фото и видео, и мы видим, как она улыбается, общается с другими, участвует в арт-терапии. Это невероятно трогательно.

Нашу бабулю в пансионате буквально выходили. Она до этого пролежала в больнице после ампутации стопы и за эти 3 месяца ее практически в гроб свели. Когда мы приехали забирать, а сами живем за 700 км, у нее были огромные пролежни, мокрые складки (кто знает, тот поймет). Естественно, на этом фоне обострились все заболевания, она уже с трудом ела и даже слышать не хотела о какой-то возможности ездить в коляске или ходить с костылями. Физически очень сильно ослабла и морально опустила руки. После перевода в пансионат потребовалось почти полгода, чтобы просто заставить ее жить. Сейчас посмотреть — одно удовольствие. Она набрала вес так, что пришлось полностью обновлять гардероб, освоила наконец-то перемещение в коляске, сама спокойно выкатывается гулять и встречать нас во время посещений. Не узнать.

Мы перебрали несколько заведений, в том числе государственных. Могу точно сказать, что с деменцией и альцгеймером государство никак не помогает. То есть, при очередном вызове полиции из-за шума от нашей бабушки (да, она пыталась выйти из окна с криками, что ее заперли и пытаются отравить), полиция приезжала, составляла очередной протокол, проверяла состояние (слушала, как и полицейских посылает матом, потому что тоже считает, что это все заговор), но предложить они ничего не могли. Государственная психбольница — единственный вариант. А кто знает, какие у нас больницы и в каком состоянии, понимают, почему мы не соглашались. С частными тоже не все сразу сложилось. Нас не устраивало, если ее будут просто обкалывать до полусна. В “Заботе о близких” акцент делается именно на работу с такими людьми. Они вовлечены в деятельность, посильную при таких диагнозах, и полезную при таких нарушениях. Там не доживают, а именно живут.

Когда маму увозили в пансионат, я плакала. Выбирали очень долго, решались, разговаривали с заведующими. В “Заботу о близких” я приезжала четыре раза, все не могла решиться, смотрела обустройство и условия. Очень благодарна заведующей за понимание к моим истерикам. Головой я понимала, что маме будет значительно лучше под присмотром сиделок и врачей, а сердцем не могла отпустить. При этом меня она не узнает, периодически набрасывается с кулаками, придумывает какие-то истории про захват ее квартиры и попытки отравить. В пансионате ей явно хорошо. Одну из сиделок она принимает за меня в молодости, называет Наташенькой и постоянно делится историями. Та терпеливо слушает и не спорит. Зато мама и кушает вовремя, и никуда сбежать не пытается.